И какое дело было Кинрику до того, что его добрая советчица, едва с ним расставшись, поспешила в комнаты пожилой интриганки чеоры та Роа, дабы сообщить, что рыбка попалась на крючок. Осталось только вытянуть.

Рэта Темершана Итвена

Новое платье было синим, из тонкого атласа, который привозят с юга. Стоит эта ткань дорого, но и выглядит при этом по-королевски.

Смотреть на себя в зеркало ей было странно ещё в доме чеора Ланнерика. Слишком уж сильно отличалась красивая тонкая девушка за стеклом зеркал от той, кем Темери привыкла себя считать. Всё казалось, что мутноватое старое зеркало в спальне ей льстит. При свете свечей, в полумраке, она сама себе казалась совершенно другим человеком.

Незнакомка.

Вовсе не та беззаботная девочка, что жила в этих стенах десять лет назад.

И конечно, не скромная оречённая из монастыря Ленны, чьи мысли заняты лишь служением.

Церемониймейстер ещё за завтраком учтиво предупредил, что днём её навестит наместник со свитой и придворными, и что она должна быть готова достойно его встретить. Темери немного озадачилась, какой смысл мог пожилой ифленец вложить в слово «достойно», но решила, что красивого платья и аккуратной причёски будет достаточно.

Что ж, новое синее платье было как раз тем, что нужно для встречи высоких гостей. Достаточно скромное, оно при том было весьма элегантным, и нравилось Темери немного больше тех двух, что у неё уже были.

Это платье ей прислала чеора Алистери. Темершана заказала его вместе с первыми двумя, но мастера не успели закончить его к торжественному моменту возвращения в цитадель.

Вскоре, со слов всезнающей Шионы, она узнала о цели визита — поднесении традиционных даров, и радовалась, что хоть на этот раз всё обойдётся без большого стечения народа.

Всё утро она размышляла, стоит ли рассказать Шеддерику о зелье, которое приобрела у старой соттинки её компаньонка. Понятно, что она хотела на этом как-то заработать… но вот касалось ли это наместника? Вроде бы девушка с негодованием отмела это предположение старухи. И что за зелье? Вернее, старуха сказала — заговор. Темери не знала, в чём разница.

Нет, сказать, наверное, стоит, но это не срочно. А если окажется, что девушка ни в чём не виновата, то и вовсе получится, что она зря её оклеветала…

Темери попросила Шиону и Вельву остаться с ней. Немного боязно было встречать Кинрика и его свиту в одиночестве — но оказалось, их уже предупредили. И даже приказали переодеться в одинаковые парадные платья.

Наместник со свитой появился почти через час после обеда.

Светлейшего наместника сопровождала целая процессия во главе с церемониймейстером.

Слуги распахнули двери, мальчики-пажи, гордые от оказанной им чести, внесли в комнату большую вазу незнакомых синих цветов. Цветы приятно пахли, но при этом казались скорей творениями умелых ювелиров, чем природы.

— Рада вас видеть, светлейший! — торопливо сказала Темери, потому что не знала, что принято говорить в таких случаях.

Но, кажется, не ошиблась.

Комната её, верней, гостиная её часть, что ближе к камину, быстро наполнилась людьми. Кажется, для ровного счёта не хватало только чеора Шеддерика. Даже красногубая чеора та Роа была здесь, в свите.

Наместник окинул Темершану холодным отстранённым взглядом, от которого сердце болезненно сбилось с такта, но поклон его был безупречен. Темери ответила на приветствие почти в тот же самый момент, как можно точнее скопировав холодную уверенность жениха. Никто из присутствующих не должен догадаться о том, что она чувствует на самом деле. Просто потому, что статус невесты наместника не делает её бессмертной, а при дворе, как правильно говорила нянюшка Эзальта, слабости не прощают.

— Рэта Итвена, примите приветствия и добрые пожелания от светлейшего наместника Ифленского в землях Танеррета! — Торжественно возгласил церемониймейстер.

— Приветствую вас! — повторила Темери.

— И я рад приветствовать вас в добром здравии.

Голос у наместника был очень приятный, про такие голоса говорят — бархатный.

Но говорил он ровно и всё с той же ленивой отстранённостью, каждой интонацией намекая, что здесь он просто выполняет свой долг, не более.

Темершана, вчера узнавшая о причине такого отношения, больше уже не боялась этой холодности. Правда, так и не придумала ещё, как к ней относиться. Пока просто решила быть максимально вежливой, сдержанной и строгой, как и предписывают придворные ифленские традиции.

— Рета Итвена, позвольте поднести вам дары, какие каждый жених должен приготовить своей невесте. Пусть они порадуют вас и согреют ваше сердце.

Суховатая короткая речь, словно она не была составлена секретарями наместника, а придумалась тут уже, на крыльце её комнаты. Темери предположила, что светлейший чеор Кинрик попросту тоже не знал, что ещё сказать.

Слуги внесли несколько коробочек разных размеров. Первая была открыта, там, на бархатной подушечке, лежало простое украшение — что-то вроде медной цепочки.

— Это вещь магическая, — впервые губы наместника тронула тень улыбки. — Не смотрите на её скромный облик. Когда вы наденете её, она сама выберет ту форму и внешний вид, который будет подходить вам в тот момент. Она умеет понимать человеческие чувства и мысли порой лучше своего хозяина.

Коробочку закрыли. Слуга тут же отнёс её на резной столик у окна.

Следующий слуга открыл высокую резную шкатулку. В ней были туфли. Невероятно красивые, тонкой работы, на небольшом каблучке туфли из светлой кожи, украшенные кружевом и драгоценными камнями.

Еще в одной коробочке лежал веер. Такие Темери видела в последний раз очень давно — какой-то купец подарил маме похожий. Их, кажется, делают далеко на юге.

А в последней, самой маленькой коробочке лежал костяной гребень, который почему-то сразу привлёк внимание Темери. Эта вещь отличалась от остальных. Даже от магической цепочки. Но вот что её отличало, за те несколько мгновений, что шкатулка была открыта, понять девушка не смогла.

Слуги с поклоном покинули комнату. А Темери вдруг перехватила острый, какой-то расчётливый взгляд чеоры та Роа. Ифленка словно бы ожидала, что она поведёт себя, как деревенская красотка, которой жених подарил монетку — начнёт прыгать, плясать и шумно радоваться.

Темери вновь безупречно поклонилась жениху и ровно, стараясь говорить без акцента, произнесла по-ифленски:

— Благодарю вас, благородный чеор, за щедрые дары. Они очень много значат для меня.

— Счастлив, что смог вас порадовать.

Церемонеймейстер стал называть имена других дарителей и на столике выросла небольшая гора всевозможных коробочек, шкатулок и футляров.

Когда поток желающих поднести дары иссяк, йеремониймейстер ещё раз осыпал Темери комплиментами от имени двора, а Кинрик сказал просто:

— Надеюсь сегодня увидеть вас на торжественном ужине. Прошу простить мой уход!

Гости ушли. Обе компаньонки тут же подбежали к столу с дарами и вдруг остановились в нерешительности.

— Ну что же вы, — улыбнулась Темери, — давайте рассмотрим это всё поближе.

Ей самой не терпелось поближе разглядеть костяной гребень, подаренный наместником.

Он был вырезан из белой кости какого-то крупного животного. Работа ученика или подмастерья. Но с какой любовью, с каким вниманием это было сделано! Да, где-то неточно, где-то видны следы починки. Часть линий зачернена слишком густо… но Темери не могла оторвать взгляд от этого гребня. Даже осторожно провела пальцами по его узорам. Невольно вспомнилась просторная мастерская при монастыре, где рукодельничали оречённые: кто-то вышивал, кто-то плёл кружева. А кто-то, подобно самой Темершане, резал по дереву тонкие причудливые узоры. Пальцы помнили, каково это — взять в руки невзрачную заготовку, провести ладонью по зачищенному, гладкому краю, и представить, что из неё может получиться. Чистая ли это будет шкатулка, алтарный идолец, распахнувший крылья, словно готовый защитить любого, кто молится Ленне… или что-то совсем другое, что-то чуждое и служению, и монастырским стенам… знали бы сёстры, что хранит в себе маленький тайник под полом в её келье…